| | Samuel "Sam" Taylor Сэмюел "Сэм" Тэйлор | ▸ Артем смотрит на Сэма и думает, что не всегда ты есть то, где ты родился. Думает, что не всегда твоя Родина там, где ты впервые увидел белый ли свет чистого родильного отделения или же темный, покрытый испариной и мхом, потолок подземного туннеля. Думает, что твой акцент или язык, на котором ты говоришь, ничерта тебя не определяют.
[indent]Артём смотрит на Сэма и думает, что он — спартанец, возможно, больше, чем все они вместе взятые.
[indent]Сэм и правда образцовый боец. Ответственный, тренированный, с головой на плечах, полной мозгов, а не ветра. Он, если подумать, настоящий образец для подражания, икона, к светлому образу которой неплохо было бы стремиться каждому спартанцу. Все знают, что в его спокойствии можно найти собственное успокоение, знают, что в его силе можно найти поддержку, знают. что в его верности можно найти пример. [indent]Впрочем для Сэма главное, что все это знает Мельник, человек, которому Сэм буквально обязан жизнью. Знает и признает.
[indent]Артем смотрит на Сэма и чувствует спокойствие. Они со Степаном кажутся двумя столпами их небольшого общества: непоколебимые, уверенные, деловитые. Сэм одинаково уверенно обращается и с оружием, и с половником, и с русским исконным матерным, забавно каверкающимся его акцентом. Это кажется таким правильным, таким неизменным, что без сомнений ясно: все шутки про оккупантов, про военные американские базы, про шпионов остаются только шутками. [indent]Артем смотрит на Сэма, и все-таки испытывает укол вины. Он знает, что не виноват в положении Сэма, знает, что не он запустил ракеты в последнюю войну, знает, что не сам шутит, но тем не менее ему тяжело, когда этот всегда спокойный, уверенный, непоколебимый, как многотонный свод метро, человек улыбается вымученно на чужую колкость или срывается на сухое недовольство.
[indent]Артем смотрит на Сэма и видит, как с каждым новым километром его броня, выращенная в темноте метро, в окружении людей, в большинстве своем видящих в нем врага, под тяжестью мыслей о смерти всех родных, всей своей прошлой жизни, трещит под лучами не радиоактивного, а живого и мягкого, солнца и трескается от единственного допущения: его родные еще могут быть живы.
[indent]Артем смотрит на Сэма и думает: так кем же он в итоге окажется? [indent]И тут же отвечает с полной уверенностью человека, которого невозможно поколебать: другом. ▹ Значит так, делая лыжи в Калифорнию ты берешь с собой меня, Князя, Хантера и младшего Хлебникова. И мы сейчас совсем не шутим. Впрочем, интересно поиграть не только постканон, но и, например, события до Д6 или во время Д6. А еще у нас есть полковник для сублимации драмы и поедания стекла. Так что скучать тебе точно не придется! |